Глава 14 Эпилог: гегемония Вавилонского Талмуда

Мы рассмотрели историю иудаизма на протяжении примерно тысячи лет: с конца библейского периода и до завершения редакции Талмудов и начала средних веков. Мы видели, как различные идеологии пытались определить пути функционирования религии, культуры и цивилизации библейского Израиля в новом мире греко-римской античности и как в результате этого возник раввинистический иудаизм, ставший той традицией, которой предстояло определять будущее еврейского народа. В заключение нам осталось объяснить господствующую роль, которую в средневековом и современном иудаизме играет Вавилонский Талмуд.

Процесс, благодаря которому Вавилонский Талмуд достиг гегемонии и авторитета как основной источник еврейского закона и главный объект изучения, является центральным для последующей истории иудаизма. Этот процесс имел две основные черты: во-первых, вытеснение библейской традиции как наиболее авторитетной традиции в иудаизме; во-вторых, победа вавилонской талмудической традиции над палестинской.

Вытеснение Библии было довольно длительным процессом. Боязнь такой тенденции привела таннаев к развитию системы устного учения, подчеркивавшей большую авторитетность письменного закона. Однако по мере того, как устная традиция становилась все обширнее и запутанней, а отдельные люди начали вести частные записи, разница между устным и письменным материалом стала стираться. Более того,

активная и постоянно развивавшаяся природа устного закона привлекала к нему лучшие умы того времени, оставляя письменной Торе роль пособия на начальных этапах образования, объекта экзегезы посредством мидраша и предмета грамматических штудий, интересовавших узкую группу интеллектуалов. В аморайский период рабби открыто говорили о превосходстве устного закона, и было только естественно, что Мишна превратилась в основной объект изучения. С того момента, как стали доступны аморайские комментарии в форме Талмуда, весь этот материал стал фактически новым Писанием иудаизма, а авторитетность Библии стала определяться ее интерпретацией в рамках раввинистической традиции.

Другой процесс, которым объяснялся взлет вавилонской традиции, был несколько сложнее. Эллинистическая диаспора также сформировала свой собственный подход к иудаизму, альтернативный подходу таннаев, основанному на тесной связи с Землей Израиля, но эллинистический иудаизм не обладал необходимой жизненной силой и не смог противостоять растущему влиянию христианства и христианизации греко-римского мира. Жизнеспособность раввинистического иудаизма Вавилонии определялась как раз тем, что он был тесно связан с иудаизмом Палестины и практически идентичен с ним. Большая часть различий между ними касалась деталей галахи и некоторых идей, игравших значительную роль в жизни Вавилонии в целом и проникших, таким образом, в существовавшую там еврейскую традицию.

Казалось бы, главенство Земли Израиля должно было обеспечить доминирующее положение и ее Талмуду. Этому, тем не менее, препятствовали два фактора: во-первых, сама природа Палестинского Талмуда и, во-вторых, политическая история евреев под властью исламского халифата в VII-VIII вв.

Постоянно ухудшавшаяся политическая ситуация в византийской Палестине и сопровождавший ее рост антиеврейских настроений привели к раннему завершению аморайской части Палестинского Талмуда. Амораи не только не смогли закончить всю необходимую работу, но и составление самого Талмуда было произведено в большой спешке. Деятельность анонимных мудрецов, связавших воедино традиции в Вавилонском Талмуде, не имела параллелей в Палестине либо из-за сложной политической ситуации, либо потому, что цели окончательной редакции здесь были существенно другие. Как бы то ни было, отсутствие объединяющих элементов делало Палестинский Талмуд намного более трудным текстом, чем Вавилонский.

С точки зрения позднейшей еврейской традиции еще одно обстоятельство способствовало победе Вавилонского Талмуда. В средние века евреи обычно следовали правилу, что закон определяется в соответствии с самым недавним его толкованием. Поскольку редакция Вавилонского Талмуда была завершена позднее редакции Палестинского, многие евреи в средние века ошибочно полагали, что редакторы Вавилонского Талмуда имели в распоряжении работу палестинских амораев, и сознательно принимали или отвергали точку зрения последних. Поэтому в их глазах Вавилонский Талмуд обладал большей авторитетностью, чем Палестинский.

С другой стороны, не исключено, что галахические причины стали вторичным объяснением сложившейся исторической ситуации, а именно - возросшего влияния раввинистических кругов в Вавилонии. Отправным пунктом для этого стало арабское завоевание Палестины 634 г. н.э., а позднее возникновение арабского халифата, под власть которого подпал почти весь Ближний Восток, включая большую часть тогдашнего еврейского населения. 

Оказавшись в самом сердце могущественной империи, евреи Вавилонии обладали большим престижем и влиянием по сравнению со своими единоверцами в других землях. В результате наиболее влиятельные вавилонские рабби, известные как геоним - "величия", вскоре фактически стали главными рабби всего еврейского народа, получив поддержку государства в контроле над выполнением требований раввинистического законодательства и распространении Вавилонского Талмуда, что облегчалось также использованием ими исламской почтовой системы и административного аппарата. Наряду с другими рассмотренными факторами такая ситуация привела к гегемонии Вавилонского Талмуда, ставшего в результате Талмудом par excellence и основой для дальнейшего развития талмудического закона и мысли.

Превращение Вавилонского Талмуда в источник реальной власти отметило собой переход от поздней античности к началу средних веков. Постбиблейский иудаизм окончательно сформировался в том виде, которому предстояло обеспечить его жизнестойкость в предстоящих кризисах. В нашей книге рассмотрены процессы, приведшие к такому результату.

Мы проследили историю иудаизма на пути от Храма к дому учения и синагоге, от Торы - к Талмуду, от священников - к рабби, от текста - к традиции, стараясь показать единство, возникшее из первоначального многообразия, единства, в котором слилось в одно целое прошлое, настоящее и будущее.

Это единство включало в себя также дискуссионность и диалектику талмудической литературы. Именно открытость к новым спорам позволяла развивать интерпретацию иудаизма в каждом новом поколении. Умение приспособить талмудическое законодательство и мысль к позднейшим условиям стало гениальным достижением рабби, изучавших и преподававших Тору Израиля. Именно они обеспечили вечную жизнь Торы, этого нетленного наследия еврейского народа.