"Славянская Библия" для Windows

    "Вопросы библеистики" - ресурс для самообразования

        Проф. П.А. Юнгеров "Введение в Ветхий Завет"



4. История ветхозаветного канона в Церкви.

История ветхозаветного канона в христианской Церкви, для удобства обозрения, может быть хронологически разделена на следующие периоды: первый период: I-III вв., второй период: IV-V вв., третий период: VI-XVI вв., четвертый и последний период: с XVI века до настоящего времени. Особенно существенных перемен и разностей в отношениях христианской Церкви к ветхозаветному канону эти периоды, конечно, не отмечают, но они стоят лишь в некотором соответствии с важнейшими моментами в общей церковно-исторической жизни, которые отразились на общем движении богословской мысли и христианской жизни и этим косвенным путем имели влияние и на вопрос о каноне. Указанные общие периоды церковно-исторической жизни и их отличительные черты всем известны, а потому и не будем о них говорить.

Первый период (I-III вв.)

Согласно учению Иисуса Христа и апостолов, все первенствующие христиане, под руководством мужей апостольских и первоучителей христианских, признавали ветхозаветные книги богодухновенным Писанием, словом Божиим, заключавшим в себе историю спасения человеческого рода и приготовления его к принятию Христа и многочисленные и яснейшие пророчества и прообразы о Нем (Варнава. Послание. IV гл.; Климент Римский. 1 Кор. XIII гл.; Иустин Философ. Разговор с Трифоном. VI; Поликарп Смирнский. Посл. к Филиппийцам. 7; Ириней Лионский. Против ересей V гл. и др.). Ветхозаветные книги первоучители христианские признавали наполненными свидетельствами о божественности христианской веры и в них находили себе опору в полемике с иудеями и язычниками. Между Ветхим и Новым Заветом они признавали полную гармонию, как произведениями одного Святого Духа. Ветхозаветный канон они делили на закон и пророков, в соответствие новозаветным: Евангелию и Апостолу, и видели в них "истинную религию, единственное и высочайшее правило веры" (св. Ириней).

Так, согласно со всей изложенной нами историей ветхозаветного канона, первоучители христианские признавали, несомненно, богодухновенным словом Божиим ветхозаветные канонические книги. Но уже в предыдущих отделах, начиная со второй главы, с канона александрийских иудеев, постоянно поднимался и решался нами вопрос об авторитете неканонических книг. Этот же вопрос будет главным образом обследоваться нами и во всей дальнейшей истории канона в христианской Церкви. При решении этого вопроса будем иметь в виду еще следующую цель. Так как в русской литературе вопрос о ветхозаветном каноне в христианской Церкви не был специально разработан, а западные исследователи решают его по-своему: католики по-католически, а протестанты по-протестантски, и неправильно излагают историю православного учения о нем, то мы с особой подробностью будем приводить цитаты, выражающие православно-богословское учение о ветхозаветном каноне. Пусть из этих цитат православные читатели видят, насколько всегда была верна себе Православная Церковь и уклонялась от католических и протестантских погрешностей в учении о каноне, и насколько православное учение было всегда истинным, соответствовало учению о каноне иудейской церкви и Иисуса Христа и апостолов.

Как же относились учители христианской Церкви рассматриваемого периода к ветхозаветным неканоническим книгам? Нет сомнения, что они знали неканонические книги, заключавшиеся уже часто в библейских греческих списках, цитовали их, как авторитетные и поучительные, подтверждавшие их нравоучения, и называли их "писанием." Таких цитат очень много. Например, Климент Римский (1Кор.55 и 27 глл. = Иудифь 9:11. Товит), Поликарп (Посл, к Филип.10 гл. = Тов.4:10), Ириней (Прот. Ересей. IV, 16 — Прем. Сол.6:19; Вар.4:36 и др.) часто цитовали неканонические книги. Подтверждением той же мысли служат частые изображения событий, описываемых в неканонических книгах, в древних римских катакомбах, напр. Товии, Сусанны и других лиц. Праздник в честь Маккавеев, прославленный в III-м еще веке похвальным словом св. Киприана, в IV в. — Григория Богослова и Златоуста и др., вероятно ведет свое начало еще с I и II веков. Но, читая, цитуя, поучаясь и поучая других по неканоническим книгам, первоучители христианские уравнивали ли их вполне с каноническими книгами? Католические богословы утверждают, что уравнивали. Что же мы скажем? Древние памятники христианской письменности дают основание признавать по этому вопросу некоторое различие во взглядах отцов и учителей древней восточной и западной Церкви.

Историческое основание и повод к этому различию давали сношения христиан с иудеями и вызываемые им взаимные религиозные споры или мирные ученые занятия. Так, по вопросу о ветхозаветных книгах, их числе и составе канона история церковная упоминает о сношениях с иудеями Иустина Философа, Мелитона и Оригена, причем у первого были споры, второй и третий учились у иудеев, как лиц, коим, по апостолу, были вверены словеса Божия (Рим.3:2). Это представители восточной Церкви. Современные им представители западной Церкви не сталкивались с евреями и не знакомились с составом еврейского канона. От этого упомянутые учители восточной Церкви узнавали, что не все книги, существовавшие в греческой Библии, принимаются евреями как богодухновенные канонические писания. Западные же писатели оставались, до Иеронима, в неведении об этом и придавали всем книгам одинаковый авторитет. Это указанное историческое обстоятельство осталось в силе и для всех последующих периодов в истории ветхозаветного канона в христианской Церкви. Упомянув о нем и тем дав как бы руководственную нить ко всему отделу, перейдем к детальному обозрению учения Православно-восточной Церкви.

Первый и наиболее для нас ценный памятник из рассматриваемого периода представляет 85-е апостольское правило. Оно должно бы справедливо занимать первое место. Но для уяснения его и значения его исчисления ветхозаветных книг необходимо более близкое знакомство с другими памятниками восточной Церкви, относящимися с сему вопросу.

Взгляд на ветхозаветный канон, руководственный и для последующего времени, выражен в восточной Церкви Иустином Философом, Мелитоном и Оригеном. Иустин Философ в "Разговоре с иудеем Трифоном" замечает: "я не буду приводить вам доказательств из писаний, которых вы не признаете, так как много писаний, находящихся у LXX толковников, вы отвергаете. Я только приведу доказательства из писаний, которые вы единогласно с нами признаете, и воздержусь от писаний, признаваемых одними христианами" (Разгов. с Триф. 71, 120). Действительно, в этом творении приводятся доказательства мессианского служения Иисуса Христа из одних лишь канонических книг. Этого же правила св. Иустин держится и в своей Апологии. Так, полемика с иудеями, очевидно, привела этого отца к знакомству с иудейским каноном. — Это было тем легче для Иустина, что его родина была в Сихеме, палестинском городе, где он мог с детства ознакомиться с иудейством. Другой его современник Мелитон, епископ Сардийский (ок. 176 г.), принимая во внимание, что иудеям было вверено слово Божие, нарочно путешествовал в Палестину к тамошним иудеям и получал у них сведения о ветхозаветном каноне и его составе. В сохраненном церковным историком Евсевием Кесарийским письме к "брату Онисиму," может быть также епископу, Мелитон говорит: "когда ты из жажды знания Свящ. Писания пожелал, чтобы написаны были эклоги из закона и пророков о Спасителе и всей нашей вере, и для того, чтобы приобрести точное познание ветхозаветных книг по отношению к их числу и порядку, я отправился на восток, в то место, где даны пророчества и написаны книги, изучил там тщательно ветхозаветные книги и посылаю тебе их каталог. Их имена следующие: пять книг Моисея, Иисуса Навина, Судей, Руфь, четыре книги Царств, две книги Паралипоменон, Псалмы Давида, Притчи Соломона, Екклезиаст, Песнь Песней, книга Иова, — пророков: Исаии, Иеремии, двенадцать в одной книге, Даниила, Иезекииля, Ездры" (Евсевий. Церк. История. IV, 26). Итак, из этого перечня несомненно, что Мелитон признавал канон лишь в объеме и составе канона палестинских иудеев, с пропуском лишь книг Неемии и Есфирь, может быть подразумеваемых в книге Ездры, потому что книга Неемии во многих списках называется второй книгой Ездры (так во всех соборных и отеческих исчислениях, у Иеронима и в Вульгате). О книге Есфирь бывали среди иудеев споры и может быть учители Мелитона принадлежали к противникам ее (Megilla. 7 a; Sanhedr. 100 a; Megilla. 70, 4; Buhl. Kanon. 30 s.; Wogue. Hist. de la Bible. 71 р.). Впоследствии Абен Эзра обращал внимание на то, что в этой книге нет имени Божия (Wogue. 96 р.). Как бы то ни было, во всяком случае несомненно, что у палестинских иудеев Мелитон получал сведения о каноне ветхозаветном и ни одной неканонической книги в своем каталоге не упоминает. Это не подлежит спору. Не подлежит также спору, вопреки усилиям католических богословов, то положение, ясное из всего контекста, что Мелитон излагает эклогу, имеющую руководственное значение и для христианского богослова и для всякого христианина. Эта эклога удовлетворяет, по заявлению Мелитона, "жажду христианского знания Свящ. Писания," заключает сказания "о Спасителе и всей нашей вере," стало быть имеет цель не археологическую — сообщение сведений о принятом у евреев каноне — а христианско-богословскую, неразрывно связанную с учением "о Спасителе и всей нашей вере." Итак, несомненно, что излагаемый Мелитоном канон должен быть, по его мысли, принят и в православной христианской Церкви.

Ориген, подобно Мелитону, занимался ветхозаветными книгами при участии иудеев, считая их не только врагами Христа и христианской Церкви, с коими непременно нужно спорить, но и хранителями слова Божия, истинного его текста и предания о нем. Так составились знаменитые гексаплы и тетраплы с их основным еврейским текстом. При объяснении первого псалма он перечисляет ветхозаветные книги следующим образом: "нужно знать, что у евреев 22 книги принято по числу букв их алфавита: Берешит, Уаллесмот," и все прочие ветхозаветные книги поименовываются, но лишь канонические. "Так как вообще числа, говорит далее Ориген, имеют очень важное значение, то и число книг ветхозаветных, соответствующее числу букв, имеет большое значение. Еврейский алфавит представляет как бы Введение к познанию слова Божия, писанного им, и фундамент к познанию Премудрости Божией, заключенной в книгах" (Origenis Opera. II, 328; Евсевий. Церк. История. VI кн.). В перечне книг у Оригена опущена книга 12 малых пророков, существовавшая еще при Сирахе в еврейском каноне (Сир.49:12) и всегда и доселе существующая. Все ученые этот пропуск объясняют ошибкой переписчика: при нем на самом деле у Оригена насчитывается лишь 21 книга. К книге прор. Иеремии присоединяются "Плач и Послание"; последняя не существует в нынешнем еврейском каноне. Почему она внесена у Оригена, трудно сказать. Может быть она в древности была в почтении у евреев, а потому внесена с чьих-либо слов Оригеном. И впоследствии Послание Иеремии и книга Варуха часто помещаются у восточных отцов при исчислении ветхозаветных книг, хотя их никогда не было в еврейском каноне. Далее Ориген замечает, что кроме перечисленных у евреев существуют еще книги, например Маккавейская, называемая по-еврейски Sarbeth Sarbane El, но она не принимается ими в канон, в "число 22 книг." — Какое же значение имеет приведенное "еврейское счисление" ветхозаветных книг, по взгляду Оригена, для христиан? Чисто археологическое ли, как любопытное историческое сведение, или руководственно-богословское? И из предыдущей цитаты отчасти видно, что сам Ориген лично разделяет и обосновывает это счисление, считая его правильным и для христиан. В другом же месте (Ноm. 27 in Numeros) он говорит, что "книги Товита, Иудифи, Премудрость Соломона и Сираха следует читать оглашенным, потому что они не могут употреблять твердой пищи (конечно в духовном смысле) заключающейся в таинственных богодухновенных писаниях." Этот взгляд Оригена, повторяемый и позднее отцами восточной и западной Церкви, св. Афанасием, Иеронимом и др., стоит очевидно в связи с другим положением: о происхождении и достоинстве этих неканонических книг. Неканонические книги составляют легкую пищу, потому что удовлетворяются одним лишь буквальным историческим разъяснением, канонические же книги требуют высшего аллегорического толкования, потому что они богодухновенны и, как таковые, побуждают толковника отыскивать высшую таинственную мысль, которую заключал Св. Дух в оболочке буквы. А потому чтение их может быть затруднительно и небезопасно для непривычных еще к подобной таинственности оглашенных. Так и в языческих философских школах разграничивали употребление книг разными степенями философского совершенствования адептов школ. — Дальнейший и последний вывод из ряда приведенных нами соображений должен быть по справедливости тот, что ветхозаветные канонические и неканонические книги и в христианской Церкви должны, по Оригену, иметь неодинаковый авторитет, обусловливаемый богодухновенностью и аллегоризмом первых и отсутствием той и другого у вторых.

Так как определенное Оригеном назначение неканонических книг для оглашенных признается, как увидим, и другими отцами восточной Церкви, то и данное сему объяснение приложимо и к ним. — Не будем отвергать приводимых католическими учеными многочисленных у Оригена цитат из неканонических книг с наименованием последних "Писанием" (Сир.8:6 = Hom. 17 in lerem.; Прем.7:25-26 = Con. Cels. III, 72; 1 Мак.2:24 = Cum. in ер. ad гom. VII. Также: книги Иудифь, Товит, 2Мак., цитуются Оригеном. Loisy. Hist. du Canon. 74-75 pp.). Но не забудем объяснять их лишь тем, что в греческих списках Библии эти книги ко времени Оригена уже находились, как находились они и при последующих отцах Церкви, ясно отличавших достоинство их от канонических книг.

Доказательством такого именно, не безразличного, отношения восточной Церкви ко всем книгам греческих списков Библии служит сирский перевод Пешито, происшедший не позже II и III вв. по Р.Х. Этот перевод составлен с еврейского текста, но при постоянном пособии и под ясным руководством перевода LXX толковников. Замечательно, что в этом переводе не было неканонических книг, не было их в начале, не было и позднее: при Ефреме Сирине и Афраате (ок. 350 г.) — учителях Сирской Церкви. Поэтому при толкованиях на все ветхозаветные канонические книги Ефрем Сирин не толкует неканонических книг, а Афраат не цитует неканонических книг. Стало быть, переводчики и учители Сирской Церкви, знавшие несомненно и греческий язык и имевшие в руках греческие списки Библии с неканоническими книгами, не считали необходимым последние переводить и включать в сирскую Библию.

Изложив эти исторические свидетельства, объясняющие происхождение взгляда на ветхозаветный канон, его состав и объем у первоучителей восточной Церкви, можем поцитовать авторитетнейший для православного богослова памятник из этого периода: 85-е апостольское правило. Оно читается так: "Для всех вас, принадлежащих к клиру и мирян, чтимыми и святыми да будут книги Ветхого завета: Моисеевых пять: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие. Иисуса Навина едина. Судей едина. Руфь едина. Царств четыре. Паралипоменон две. Ездры две. Есфирь едина. Маккавейских три. Иова едина. Псалтирь едина. Соломоновых три; Притчи, Екклезиаст, Песнь Песней. Пророков дванадесять. Исаии едина. Иеремии едина. Иезекииля едина. Едина Даниила. Сверх же сего вам да присовокупится в замечание, чтобы юные ваши изучали Премудрость многоученого Сираха.".. — Затем идет перечень новозаветных книг, к коим присоединяются и "два послания Климента". Какие выводы для своей цели мы можем сделать из поцитованного апостольского правила? По сопоставлению с вышеприведенными эклогами Мелитона и Оригена, имеем право отметить: 1) упоминание здесь об одних лишь канонических книгах, 2) присоединение к ним трех Маккавейских книг и 3) назначение "для юношей" книги Сираха. Первое положение, очевидно, объясняется из эклог Мелитона и Оригена и лежащего в основе их общего учения православной Церкви о еврейском каноне, как руководственном для христиан; второе положение может объясняться из упоминания Оригена о существовании у евреев Маккавейской книги и уважении к ней некоторых представителей иудейства; третье положение указывает на то, что по общему церковному учению не все книги, существовавшие в греческих библейских списках, имели одинаковые авторитет и назначение в глазах христиан. Это положение также имеет близкую себе параллель у Оригена в назначении неканонических книг для оглашенных. Позволение же читать юношам (наравне с оглашенными по Оригену) книгу Сираха может объясняться общедоступностью и свободой от аллегорического изъяснения содержания этой книги. Оглашенным и юношам аллегоризм — твердая пища (1Кор.3:2-3; Евр.5:12-14); с них довольно неканонических книг, свободных от аллегорического изъяснения.

Какой же авторитет поцитованное апостольское правило имеет для православного богослова в вопросе о ветхозаветном каноне? Упоминание в нем о трех Маккавейских книгах должно ли налагать на него обязательство признавать и их "каноническими," несмотря на всегдашнее отсутствие их в еврейском каноне? Ответ на этот затруднительный вопрос можем, к счастью, найти у древних православных авторитетных канонистов. Так, Зонара, Вальсамон и Аристин, сопоставляя это правило с другими соборными (Лаодик. 60 прав.) и отеческими (Афанасия, Григория Богосл. и др.) аналогичными правилами, строго ограничивающими православный ветхозаветный канон иудейским каноном, примиряют их тем справедливым соображением, что в апостольском правиле исчисляются вообще книги "чтимые и святые," а не строго канонические и богодухновенные. Посему в Новом Завете здесь включаются и "два послания Климента," канонического значения коим никогда в восточной Церкви не придавалось. Так и современный православный богослов, руководясь общепринятым в православной Церкви счислением канонических ветхозаветных книг, всегда исключавшим из канона Маккавейские книги, а равно и иудейским каноном, свободен от принятия их в христианский канон. Митрополит Филарет входит в критический разбор "исторической недостоверности" Маккавейских книг, особенно второй и третьей, очевидно отвергая их каноничность с православной точки зрения.

Итак, эклоги Мелитона и Оригена и перевод Пешито, а равно и 85-е апостольское правило — стоят в полном согласии и свидетельствуют о том, что ученые мужи и учители восточной Церкви не уравнивали авторитета канонических и неканонических книг, а полагали между ними разность настолько существенную, что не признавали последних богодухновенными и не включали в библейские переводные списки, а если включали, то, по апостольскому правилу, назначали в чтение "юношам," или, по Оригену, оглашенным... Что касается приводимых католическими учеными цитат у восточных учителей Церкви из неканонических книг: Климента Александрийского (Прем., Маккав., Товита, Варуха, Сираха), Дионисия Александрийского (Товита, Сираха, Прем., Варуха), Ипполита (Прем., Варуха, Маккав. кн.), то их не отвергаем, но даем им то же объяснение, какое дано было аналогичным цитатам у Оригена. При этом нужно заметить, что нет цитат из неканонических книг у Афинагора и Феофила Антиохийского.

Что цитаты святоотеческие из неканонических книг не доказывают того, что отцы признавали их богодухновенность, это видно из приводимых католическими учеными многочисленных в творениях св. отцов цитат из апокрифов, не авторитетных, как известно, и в католичестве. Так, книгу Эноха, как "святое Писание," цитуют Варнава (IV, 3. XVI, 6. = Энох.89:56, 66), Тертуллиан (De idololat. 4; De cultu fem, l, 3...), Климент Александрийский. "Восхождение Исаии" цитует св. Иустин (Разг. с Триф. 130). По этому поводу католические ученые справедливо приводят мнение Оригена (Prolog, in Cant), что "авторитет этих книг сомнителен и по цитатам нельзя придавать им авторитета каноничности". То же самое можно сказать и о цитатах из неканонических книг. В библейских греческих списках IV-гo и последующих веков находятся часто в цельном виде или частями и совершенно небиблейские писания: Послание Варнавы, Пастырь Ермы, Послания Климента, а в более древних конечно могли попадаться и ветхозаветные апокрифы, что могло давать повод отцам Церкви цитовать их, как "писания."

Некоторые писатели предполагают, что в христианской Церкви был определенный (fixй) и утвержденный апостолами каталог и сборник Священных ветхозаветных книг. Но это весьма сомнительно. Судя по тому, что отцы Церкви II-го века считали нужным за сведениями о "числе и порядке" ветхозаветных книг обращаться к иудеям и нарочно с этой целью путешествовать в Палестину, как поступал Мелитон, а отцы III и IV вв. ссылались на "помещение ветхозаветных книг в ковчеге" (Епифаний, Дамаскин и др.), а не на апостольское предание, — судя по всему этому, следует думать, что такого каталога от апостолов не осталось. Они руководились обычными иудейскими сборниками ветхозаветных книг, признавая иудеев хранителями слова Божия (Рим.3:2), и этот пример оставили своим преемникам. Особых споров из-за этого тогда между иудеями не было, а потому и особой строгости и осторожности не требовалось.

О представителях западной Церкви, особенно римской, карфагенской, галльской, должно сказать, что из церковно-исторических памятников рассматриваемого периода ясно не видно, чтобы они вступали в те или иные, полемические или ученые, столкновения и сношения с учеными евреями и имели ясное представление об их каноне, по его "числу и составу," и об отличии его от состава греческих списков Библии. Не зная еврейского языка, они принуждены были изучать ветхозаветные книги исключительно только по переводу LXX толковников или составленному с него древне-италийскому переводу, и не видя в этих списках разграничения канонических и неканонических книг, все их считали одинаково авторитетными, как "Божественное Писание." Так цитуют неканонические книги Климент Римский (Сир., Прем., Иудифь), Ириней Лионский (Варуха, Прем.), Тертуллиан (Прем., Сирах, Варуха, Маккав.), Киприан (все неканонические книги, кроме Иудифи). В списке Муратория упоминается книга Премудрости Соломона, в древне-италийском переводе находились все неканонические книги. Таких эклог, какие находятся у Мелитона и Оригена, у западных церковных учителей и писателей не встречается; исключение составляет лишь толкование Викторина Пиктавийского на Апокалипсис, в коем замечается о каноне, состоящем "из 24 книг," т.е. о принятом в талмуде. Католические ученые тщательно доказывают, что это сочинение "апокрифическое" или "сильно испорченное". В патрологические споры не беремся вступать, но оттеняем лишь несомненный факт известности, кому бы то ни было, на западе еврейского талмудического канона. Не можем, впрочем, умолчать о том, что один из преемников Викторина, Иларий Пиктавийский, также насчитывает в Ветхом Завете "24 книги по числу букв греческого алфавита." Это сходство как будто удостоверяет подлинность Викторинова счисления и существования в Пиктавийской Церкви иудейского счисления.







Rambler's Top100