Особенности Евангелия от Матфея

«До скончания века»

Как правило, мы начинаем читать евангельский текст и размышлять над ним с Евангелия от Матфея. И часто складывается впечатление, что оно, если можно так сказать, - образцовое, а в трёх остальных Евангелиях есть что-то новое по сравнению с ним. Но на самом деле какие-то вещи, как раз особенные, которые есть в первом из четырёх Евангелий, начисто отсутствуют у Луки, у Марка, у Иоанна.

Прежде всего, необходимо обратить внимание на композицию Евангелия от Матфея. Как Закон Моисеев изложен в пяти книгах (Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие), так и Евангелие от Матфея (Новый Закон, Закон Христов) тоже можно разделить на пять частей.

Первая часть включает в себя рассказ о крещении Спасителя, начале Его проповеди и текст Нагорной проповеди и завершается замечанием о том, как, кончив эти слова, Иисус сошёл с горы (8: 1).

Вторая часть включает рассказ о десяти чудесах Божиих (8-я и 9-я главы), а кончается 10-й главой, где Спаситель даёт наставления апостолам, и завершается такой же ремаркой: «И когда окончил Иисус наставления двенадцати ученикам Своим, перешёл оттуда...» (11: 1).

Третья часть тоже кончается большим текстом, сказанным Спасителем, - притчами о Царстве Божием, и точно такой же репликой: «И когда окончил Иисус притчи сии, пошёл оттуда» (13:53).

Четвёртая часть завершается 18-й главой, последний стих её: «Когда Иисус окончил слова сии, то... вышел из Галилеи...» (19: 1). Она включает в себя, кроме повествовательной части, притчу о немилосердном заимодавце.

Наконец, последняя, пятая часть - перед событиями Страстной недели - включает в себя беседу на горе Елеонской о Конце истории, притчу о десяти девах и о последнем Суде и завершается той же самой фразой: «Когда окончил все слова сии...» (26:1).

Так же, как в Пятикнижии центральный момент - это Заповеди Божии, которые даёт Бог Моисею на горе, так и в Евангелии от Матфея главное - Нагорная проповедь: Заповеди Блаженства, которые Бог даёт людям через Иисуса на горе (поэтому мы и говорим «Нагорная проповедь»).

Как в Ветхом Завете Пятикнижие - книга о присутствии Божием среди людей, так и Евангелие от Матфея включает в себя - как главную тему - весть о присутствии Божием среди людей в лице Иисуса.

Уже в самом начале, как бы задавая тон всей книге, звучит стих пророка Исайи: «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог» (Мф 1: 23). Это имя Иисусово, данное Ему через пророка, - ключ ко всему остальному тексту. В лице Иисуса - с нами Бог.

Если мы пойдём по евангельскому тексту дальше, то обнаружим фразу Спасителя о том, что не могут поститься сыны чертога брачного, пока с ними жених. Слово «Жених» в Ветхом Завете очень часто заменяет слово «Бог» - Жених с ними, с сынами чертога брачного. Если мы - «сыны чертога брачного», значит, с нами Жених, то есть с нами Бог.

Далее, в 18-й главе читаем: «...где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них» (18: 20).

И наконец, последний стих ещё раз повторяет эту формулу - «Аз семь»: «...и се, Я с вами до скончания века» (28: 20).

С нами Бог, с нами Эммануил - вот главная тема всего Евангелия от Матфея, через которое Господь как бы открывает нам Своё присутствие среди нас, причём этот важный для христианства момент подчёркнут только в Евангелии от Матфея. От начала до конца, целиком, только в нём содержится Нагорная проповедь. Но если мы разделим Нагорную проповедь на отдельные части, то окажется, что почти весь её текст можно найти и у Луки, и у Марка, и отдельные слова

- в Евангелии от Иоанна. Из 111 стихов Нагорной проповеди лишь 24, то есть меньше четверти, отсутствуют в других Евангелиях. Поэтому важно обратить внимание именно на них.

«Не нарушить пришёл Я, но исполнить»

«Не нарушить пришёл Я, но исполнить» (Мф 5:17) - эти слова являются ключом к пониманию Ветхого Завета и в то же время задают тон всему Евангелию. Евангелие есть исполнение того, о чём говорится в Ветхом Завете, - без Ветхого Завета Новый теряет всякий смысл. В 13-й главе говорится, в общем, о том же: «Он же сказал им: поэтому всякий книжник, наученный Царству Небесному, подобен хозяину, который выносит из сокровищницы своей новое и старое» (13: 52).

Что значит «Новый» и что значит «Ветхий Завет»?

Новый - не в смысле его противоположности Старому Завету, как мы часто думаем, а Новый (греч. кайнос или лат. novus) в смысле - всегда новый. Не случайно слова Спасителя во время Тайной Вечери: «Сия есть кровь Моя Нового Завета» - на латинский язык переведены как: «Hic est enim canguis mens novi et aeterni testamenti» («Это Моя кровь Нового и Вечного Завета»).

Латинское слово novus уже не вмещает того, что на греческом выражено словом кайнос, так что переводчику приходится прибегнуть к замене одного слова двумя: «новый» и «вечный». Я бы перевёл на современный язык это слово как «вечно новый»: «Сия есть кровь Моя вечно Нового Завета», «неустаревающего Завета».

Сам термин «Старый», или «Ветхий», как мы обычно говорим, в достаточной мере условен. Лучше всё-таки говорить не Ветхий, а Моисеев Завет (данный при Моисее), или Завет, заключённый с отцами, но во всяком случае не Ветхий, потому что ничего ветхого в нём нет.

Завет, данный отцам, и Завет, данный нам, - в этом вся разница двух Заветов.

«Не нарушить пришёл Я, но исполнить» - это первый момент Нагорной проповеди, присущий только Евангелию от Матфея. Второй - о клятве, когда Спаситель обращается к Нам с такими словами: «...не клянись вовсе: ни небом, потому Что оно Престол Божий; ни землёю, потому что она подножие Ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или чёрным. Но да будет слово ваше: "да, да", "нет, нет", а что сверх этого, то от лукавого» (5: 34-37).

Эта истина очень важная, но мы её за две тысячи лет чтения Нагорной проповеди ещё не осознали: до сих пор не только в обыденной жизни, но и в церковной присутствует такое понятие, как клятва. Мы должны понять, что нельзя давать клятвы, потому что всякая клятва - это уже шаг к её нарушению Чтобы не нарушать, не надо обещать, надо просто обладать открытым сердцем. Это очень важно почувствовать изнутри, понять из глубины нашего «я».

Наличие элемента клятвы во многих богослужебных чинах и в жизни христианских монархов первых веков распространения христианства - это удар по евангельской проповеди. Это то, с чего начинается иногда наше отступление от Христа, присутствующего среди нас.

Жизнь христианина

Милостыня, молитва, пост - в сущности, вся жизнь христианина укладывается в эти три понятия, но чётко обозначены они только в Евангелии от Матфея, в Нагорной проповеди. Это третий очень важный момент.

Эпизод, когда Спаситель идёт по водам к ученикам, есть и у Луки, и у Марка, и у Иоанна. Но только у Матфея Пётр, выйдя из корабля, отправляется к Нему навстречу, идёт по воде и начинает тонуть, потому что пугается. Тогда Спаситель протягивает ему руку. Этот отрывок, попавший в покаянный канон Андрея Критского, читается первые четыре дня Великого Поста. «Буря меня злобы обдержит, благоутробни Господи, но, как Петру, и мне руку простри», - молится каждый из нас. В кондаке воскресного акафиста тоже есть об этом: «Буря страстей смущает и потопляет меня, но молю Тебя, Иисусе, как Петру, простри мне руку помощи и, силу Воскресения Твоего воздвигнув, научи воспевать "Аллилуйя"».

Вероятно, в том и заключается христианский подвиг Петра, что он сумел схватиться за протянутую руку. Христос протягивает руку помощи каждому из нас, но у нас не получается схватиться за неё. Этот момент связи между Богом и верующим, открывающийся, когда Иисус идёт по воде, содержится только в Евангелии от Матфея.

Хотелось бы напомнить ещё одно место. Призывая учеников, сыновей Заведеевых (Иоанна и Иакова), Иисус говорит. «И сделаю вас ловцами человеков», а в Евангелии от Марка и во многих древних рукописях Евангелия от Матфея, в Синайском кодексе, в сирийском переводе есть ещё слово генестай - «и сделаю», и дальше конструкция (как английский complex object) - «чтобы вы стали ловцами человеков». Он говорит: «...и сделаю, чтобы вы сделались ловцами человеков».

Иными словами, Спаситель не делает нас другими механически. Он делает так, чтобы мы сами сделались. Он даёт нам силы для этого, а уж сделаться или нет - в нашей власти. Это очень важно. Он протягивает руку, а схватиться за неё или нет - в этом наша свободная воля. Один идёт по этому пути, другой выбирает какой-то свой путь. Мысль о свободе христианина становится очень заметной, когда не поверхностно читаешь евангельский текст, а глубоко всматриваешься в каждое слово, в каждую грамматическую конструкцию, потому что Бог говорит с нами каким-то совершенно особым образом. При этом Матфей (или правильнее говорить - Евангелие от Матфея) о чудесах рассказывает, как правило, конспективно, никогда не называя имён людей, с которыми происходят эти чудеса.

Скажем, о том, что Спаситель воскрешает дочь Иаира, мы узнаём из Евангелия от Марка и из Евангелия от Луки - в Евангелии от Матфея об этом хотя и рассказано, но имя отца девочки не упомянуто.

О том, что слепого, избавленного Иисусом от слепоты, звали Вартимей, мы тоже узнаём из Евангелия от Марка - в Евангелии от Матфея об этом не говорится. Исцеление расслабленного тоже изложено у Матфея максимально кратко по сравнению с тем же рассказом у Марка.

Или эпизод, когда Иисус исцеляет мальчика, страдающего эпилепсией. Отец его прибегает, как рассказано в Евангелии от Марка, со словами: «Верую, Господи! Помоги моему неверию» (Мк 9; 24). Эта сцена есть не только у Марка и у Луки, но и у Матфея. Но Матфей передаёт её буквально в двух словах, без каких бы то ни было деталей. Он всегда говорит о чудесах не просто конспективно, но ещё как-то прессует события.

Иисус приходит в Иерусалим в шестое воскресенье Великого поста и изгоняет торгующих из Храма. У Марка подчёркнуто, что в один день Спаситель приходит в Иерусалим, на другой день возвращается и тогда изгоняет торгующих из Храма. А в Евангелии от Матфея создаётся впечатление, что Спаситель делает это в тот же день, когда пришёл в Иерусалим.

Или такой пример. Иисус приходит к бесплодной смоковнице и, видя, что она бесплодна, проклинает её. В Евангелии от Марка сказано: на другой день, проходя мимо смоковницы, ученики увидели, что она засохла. В Евангелии же от Матфея говорится, что смоковница засохла сразу. Проклял - и засохла. Хотя понятно, что для того, чтобы дерево засохло, нужно хоть какое-то время.

Таков метод Евангелия от Матфея в отличие от Евангелия от Марка. При этом каждый из этих текстов как бы начинает звучать в перспективе будущей истории Церкви. Скажем, когда в Евангелии от Марка рассказывается об исцелении расслабленного, мы можем очень хорошо представить, как всё было. Как Иисус пришёл в тот дом, как Его окружили люди, как они толпились у дверей и было невозможно пройти, как четыре человека «раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопавши её, спустили постель, на которой лежал расслабленный», к ногам Иисусовым (Мк 2:4). Обо всём этом у Марка рассказано очень подробно, у Матфея - очень кратко. Но при этом как кончает свой рассказ об исцелении расслабленного Марк? «...Все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видели» (Мк2:12).

Рассказ об этом же у Луки заканчивается так: «И ужас объял всех, и славили Бога; и бывши исполнены страха, говорили: чудные дела видели мы ныне» (Лк 5; 26).

И наконец, у Матфея: «Народ же, видев это, удивился и прославил Бога, давшего такую власть человекам» (Мф 9: 8).

Вот это выражение «давшего такую власть человекам» - только в Евангелии от Матфея, то есть история об этом чуде рассказана в перспективе будущего Церкви. Спаситель не только имеет власть прощать грехи и не только Сам прощает их, но передаёт «власть отпускать грехи» человеку, чтобы в дальнейшем это чудо повторялось вновь и вновь. Он устраивает всё так, что может прощать грехи и через руки тех, кому передана эта власть.

Отсюда мы и получаем таинство покаяния, суть которого предельно выражена в той формуле, которую священник читает, когда накрывает епитрахилью голову кающегося: «Господь и Бог наш Иисус Христос благодатью и щедротами Своего человеколюбия да простит тебе, чадо, все прегрешения твоя, и аз, недостойный иерей, властью Его («давшего такую власть человекам». - Г.Ч.), мне данной, прощаю и разрешаю тебя от грехов твоих во имя Отца и Сына и Святаго Духа».

Не случайно в Евангелии от Марка Иисус исцеляет одного слепого, а в Евангелии от Матфея чудо совершается вновь и вновь. Когда мы читаем один и тот же рассказ у Марка, у Матфея, у Луки и видим, что в каждом случае есть что-то противоречащее, казалось бы, другому, то надо понимать, что за этим противоречием скрывается какое-то особое послание.

Ещё раз вспомним такой пример. Исцеляя тёщу Петра, Спаситель поднимает её здоровой с постели, и в Евангелии от Матфея сказано, что «она встала и служила Ему», а в Евангелии от Марка - «она встала и служила им». Так написано в греческом оригинале и в русском переводе епископа Кассиана (в Синодальном переводе в обоих текстах - «...и служила им»). В чём разница?

В Евангелии от Марка описана ситуация: женщина была больна, лежала, а как только исцелилась, встала и начала служить им - всем людям, которые находились в доме. А в Евангелии от Матфея подчёркивается суть: встала, чтобы служить. Кому? - Ему! Значит, Спаситель исцеляет нас, чтобы мы служили Ему.

Таким образом, Евангелие от Матфея отвечает на вопрос, что должен делать христианин. Служить Ему, Христу! А Евангелие от Марка отвечает на вопрос, как это делать, как служить Ему: служа людям, ради которых Христос пришёл в этот мир.

В Евангелии от Матфея есть притча о том, как надо давать деньги на храм. Так же, как и притча о про'клятой смоковнице, она не рассказывается, а показывается нам. Приходят собиратели дидрахм к апостолу Петру и говорят: «Не даст ли ваш Учитель дидрахмы на Храм?» Иисус отправляет Петра: «...пойди на море, брось уду и первую рыбу, которая попадётся, возьми; и, открыв у ней рот, найдёшь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя» (Мф 17: 27).

Пётр вытаскивает рыбу, находит, как сказал Иисус, у неё во рту статир - монету, составляющую четыре драхмы, и отдаёт на Храм за Иисуса и за себя.

Да, задача каждого христианина давать деньги на храм. Откуда брать эти деньги? Зарабатывать своим трудом. Пётр - рыбак, и, наверное, не случайно их приносит ему рыба. Суть этой «показанной» притчи заключается в том, что христианину необходимо работать и своим трудом, как потом многократно нам скажет об этом в Посланиях апостол Павел, добывать деньги, чтобы вкладывать их в казну храма.

Очень важно внимательно читать эти «показанные» притчи, своего рода евангельские клипы, мимо которых мы часто проходим. Это что-то совершенно особенное, данное нам Христом.

Более того, Христос показывает нам притчи именно в тех случаях, когда их трудно или почти невозможно рассказать, потому что в христианстве как бы три слоя истины: те истины, о которых можно рассказать; те, которые можно показать; и те, которые можно понять только из собственного опыта. И вот причти показываются нам в тех случаях, когда об этом рассказать невозможно, не получается, когда слов нет. О самом же главном не только не расскажешь - самого главного и не покажешь. Самое главное, сердцевинное в христианстве можно понять только из собственного опыта.

Напомню, что только в Евангелии от Матфея рассказаны притча о плевелах на поле; притча о работниках одиннадцатого часа, которые получили такой же динарий, что и те, кто пережил и зной, и долгий рабочий день; притча о двух братьях, один из которых отказался работать в винограднике, сказав отцу: «Не хочу», - но после, раскаявшись, пошёл, а другой охотно согласился: «Иду, государь», - и не пошёл.

Мы понимаем, что верен путь того, кто сначала отказался, а затем раскаялся и пошёл, а не путь паиньки, который сказал: «Да, да, иду», - и не пошёл. Здесь содержится какая-то очень важная для нас весть от Господа. Вера часто начинается с бунта, с того, что мы противимся Богу и говорим: «Нет, не хочу», а не с того, когда мы охотно говорим: «Да, да», но дальше этого «да, да» иной раз не идём в течение долгих лет.

Эта притча адресуется тем, кто расстраивается из-за своих детей и внуков, которые не хотят идти в церковь, которые бунтуют против Бога. Но если человек против Церкви бунтует, - это уже хорошо, это значит, что Бог его уже коснулся, что он уже на дороге. Гораздо страшнее «воскресный христианин», который при случае, раз в три-четыре месяца зайдёт в храм, поставит свечку и считает себя верующим.

Среди притч, которые рассказываются только в Евангелии от Матфея, - притча о десяти девах, притча о последнем Суде, притча о немилосердном заимодавце. Последняя притча очень важная. Мы не всегда её помним, не всегда читаем: «...Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими. Когда он начал считаться, приведён был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов. А как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить. Тогда раб тот пал и, кланяясь ему, говорил: "государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу". Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему. Раб же тот, вышед, нашёл одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: "отдай мне, что должен". Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: "потерпи на мне, и всё отдам тебе". Но тот не захотел, а пошёл и посадил его в темницу, пока не отдаст долга. Товарищи его, видевшие происшедшее, очень огорчились и, пришедши, рассказали государю своему всё бывшее. Тогда государь его призывает его и говорит: "злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня. Не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?" И, разгневавшись, государь отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга» (18: 23-34).

Эта притча на тему слов из молитвы Господней «Отче наш»: «И остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим». Если мы должникам не прощаем, то и Господь не простит нам наших согрешений. В последнем стихе притчи говорится: «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его» (18: 35).

А нам, как правило, трудно это сделать. Даже если мы можем сказать: «Я простил», в сердце часто продолжает жить обида. Простить именно из глубины нашего «я» у нас не получается. А нужно прощать от сердца, потому что ничто так не разрушает человека, как обида.

С другой стороны, важно сравнить эту притчу с притчей из Евангелия от Луки о неверном управителе, который тоже должен был своему господину, но для того, чтобы устроить свою судьбу, он зовёт людей, которые были ему должны, прощает им часть долга и таким образом устраивается на будущее. Вот один способ поведения человека, не просвещённого Богом: когда его касается беда, устраивать всё хитростью. Другой способ показан в Евангелии от Матфея - устроить всё силой, схватить, начать душить и говорить: «Отдай!»

А Спаситель говорит нам, что ни хитрость, ни злоба, ни принуждение не подходят, не годятся. И тот и другой путь ведут в тупик. Нужен какой-то третий вариант. И он появляется только тогда, когда в нашей жизни происходит реальная встреча со Спасителем, когда мы встречаем Христа, как в жизни встречаем человека.

Но есть ещё один момент в этой притче. Её герой должен был своему господину 10 тысяч талантов, и тот простил ему эту сумму, а его должник не смог вернуть ему 100 динариев, и за это он стал душить несчастного должника. Что такое 10 тысяч талантов и 100 динариев? Когда читаешь этот текст, то и таланты и динарии - для нас достаточно абстрактные величины: и 10 тысяч много, и сотня - немало. Но если выразить эти суммы в современной конвертируемой валюте, то 10 тысяч талантов - это примерно 15 миллионов долларов, а 100 динариев - это 25 долларов.

Вот сколько прощает Бог и сколько не захотели простить мы! Вот до какой степени милосерден Бог и до какой степени немилосердны мы с вами.

«Не давайте святыни псам...»

Ещё одно, может быть, самое трудное место не только в Евангелии от Матфея, но в Евангелии вообще, если не во всей Библии. Это слова Спасителя из Нагорной проповеди: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали бы вас» (Мф 7:6).

О чём идёт речь? Очень часто это место понимается как указание на то, что позднее, в средние века, латинские богословы назовут «дисциплина аркана»: в Церкви должны быть тайная дисциплина, тайная наука, тайное знание и богословие, в которые не посвящаются обычные люди. Есть книги, которые можно читать духовенству и нельзя - мирянам. Есть вещи, к которым допущено духовенство и не допущены миряне: иконостас, Царские врата, алтарь. Многие священники считают, что мирянам нельзя слишком часто причащаться, потому что это значит - давать святыни псам. Я всегда говорю таким батюшкам: «Мы служим Литургию три раза в неделю, значит, причащаемся три раза в неделю. Чем же мы лучше прихожан?» Мне отвечают: «Как же, это дисциплина аркана». Дисциплина аркана выразилась в Восточной Церкви появлением в храмах алтарной преграды, Царских врат, завесы ц т.д. В Западной Церкви она выразилась в том, что мирян стали причащать не Телом и Кровью Христовыми, а только Телом Христовым. Так по-разному проявилось неправильное понимание слов Спасителя: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями...»

О чём же идёт речь на самом деле? Если нас хоть сколько-нибудь коснулся Христос, если Он хоть сколько-нибудь вошёл в наши сердца, мы понимаем, что Спаситель не может оттолкнуть грешника со словами «не давайте святыни псам». Из литературы, из Талмуда в частности, мы знаем, что многие благочестивые иудеи псами и свиньями называли язычников. Но мы также знаем, что Спаситель пришёл именно к тем, кого уже раздавил или почти раздавил грех, чтобы «призвать не праведников, но грешников», чтобы взыскать и спасти погибших, чтобы протянуть руку помощи тем, кто всеми отвержен.

Евангелие в целом, очень многие притчи и чудеса евангельские свидетельствуют, что именно падших Спаситель поднимает и спасает.

Каждое евангельское выражение, вообще слово Божие отличается от слова человеческого тем, что оно живое. Слово Божие - это семя. Не случайно в притче о сеятеле так и говорится: «Сеятель слово сеет». Значит, семя, о котором рассказывается в притче о сеятеле, - это слово Божие. Если семя падает на землю, то слово Божие падает в сердце. Но дальше с ним происходит то же самое, что с семенем в земле, которое наполняется водой из почвы, разбухает, даёт росток - и постепенно прорастает.

И в сердце каждого из нас, если мы принимаем слово Божие в себя, даже не понимая его, и носим в сердце, - оно постепенно прорастает, даёт всходы. И с этой евангельской фразой, наверное, должно произойти именно так. Если мы её примем в сердце, она постепенно прорастёт, и из опыта мы поймём, что такое «не давайте святыни псам».

Ясно, что псами и свиньями Спаситель никого назвать не может, а мы с вами - можем. Значит, говоря: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями», - Спаситель как бы берёт в кавычки слова «псам» и «свиньям». То есть это выражение надо понимать так: не давайте святыни тем, кого вы считаете псами и свиньями, потому что, если вы это сделаете, они кинутся и растерзают вас.

Называя кого-то «псами» и «свиньями», Он цитирует нас. Понять это очень важно. Считая, что простые люди ещё не готовы понять церковную службу или что им этого знать нельзя, мы уподобляемся тем иудеям, которые называли язычников псами и свиньями. И при этом не понимаем самого простого: если мы считаем, что не готовы они, значит, не готовы мы сами.

Почему полинезийцы съели Кука? Потому что он пришёл к ним как к «псам» и «свиньям», как к людям второго сорта и смотрел на них свысока: я - европеец в погонах и эполетах, а вы - дикари, бегаете нагишом и вообще ничего не понимаете.

А почему те же самые полинезийцы не съели Поля Гогена или Миклухо-Маклая? Потому что те пришли к ним как к равным. Не как лучшие к худшим, а, может быть, как худшие, испорченные цивилизацией, к наивным детям природы - и по этой причине они там мирно жили, и приобрели множество друзей, и оставили по себе благодарную память. И Поль Гоген, и Миклухо-Маклай услышали эти слова Спасителя: «Не давайте святыни псам», то есть не вступайте в диалог с людьми, если считаете их псами.

Мы читаем о чём-то подобном в Евангелии от Марка и в Евангелии от Матфея: женщина-хананеянка прибегает к Иисусу и просит исцелить её дочь. «Но Иисус сказал ей: дай прежде насытиться детям; ибо нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. Она же сказала Ему в ответ-, так, Господи; но и псы под столом едят крохи у детей» (Мк 7: 27-28).

Неужели Спаситель эту женщину и её дочь называет псами? Нет, Спаситель проговаривает вслух то, что думает она: «Я грязная, как собака, я мерзкая, но помоги мне».

Самое страшное для неё то, что она - язычница, в отличие от них - людей чистых и просвещённых Богом. И беда не в том, что кто-то считает её грязной, а беда в том, что она сама считает себя такой. Спаситель произносит это вслух и спасает её, и она распрямляется, она перестаёт быть человеком второго сорта - это очень важно понять.

Если мы обратимся к истории Церкви, то увидим два пути в диалоге с непросвещёнными народами. Одни проповедники отправились в Латинскую Америку, другие - на Филиппины. Задача тех, кто прибыл в Латинскую Америку, заключалась в том, чтобы побыстрее покрестить местных жителей, дать им христианские имена, установив таким образом свою власть, - и двигаться дальше. А те, кто пришёл на Филиппины, стали там трудиться. И что получилось в результате? Филиппинцы - один из наиболее верующих народов мира. А в Латинской Америке, как известно, верующих единицы - только в образованном слое, простые же люди в Бога не верят, хоть и носят христианские имена. Потому что с ними поступили именно по принципу «не давайте святыни псам, они всё равно ничего не поймут».

Можно обратиться и к нашей истории. Жители Чувашии были крещены ещё в средние века, но практически остались язычниками. Не удивительно, что сегодня там строятся языческие храмы, открыто практикуются языческие ритуалы. Старый художник, отец которого был сельским священником в Чувашии, рассказывал мне, что на рубеже XIX и XX веков чуваши, в общем, в Бога не верили, а ходили куда-то в лес, где были шалаши, и там поклонялись своим богам. Более того, жители каждой деревни кроме официального христианского имени имели ещё и языческое. То есть их крестили - и на этом общение с ними как с будущими христианами закончилось.

И наоборот, в Пермской области ещё во времена преподобного Сергия святитель Стефан Пермский начал с того, что выучил язык пермяков, составил для них азбуку, перевёл Евангелие и уже потом начал их крестить, проповедуя среди них. Прошли века, пермяцкий язык забылся, но уже был усвоен евангельский образ жизни, уже было усвоено Евангелие, уже Они приняли Христа в сердце - и в Пермской области никакие языческие храмы не строятся, им они просто не нужны, потому что с ними святитель Стефан ещё в XIV веке заговорил как равный с равными. А к чувашам пришли, глядя на них сверху вниз.

Можно взять для примера ещё две области - Якутию и Аляску. Святейший Патриарх часто спрашивает: «А как с Евангелием на якутском языке?», потому что там сейчас возрождается язычество. К сожалению, с Евангелием на якутском языке мы опоздали как минимум лет на 150. Сегодня почти все там говорят по-русски. Вот если бы в своё время миссионеры перевели Евангелие, местные жители усвоили бы его и, может быть, позднее, как и пермяки, перешли на русский. Но их крестили, а Слово Божие в руки не дали и вообще о Боге даже не заговорили.

Совершенно иная ситуация на Аляске. Она уже давно относится не к России, а к протестантским Соединённым Штатам, и никто здесь не знает по-русски. Тем не менее в каждой деревне есть православный храм. Да, местные жители совершают богослужение, читают Священное Писание на английском языке, но все они православные, хотя живут в протестантской стране. Почему они не отказались от православия? Потому что миссионеры, пришедшие на Аляску, начали, опять же, с того, что изучили язык здешних жителей.

Святитель Иннокентий, будущий митрополит Московский, ещё молодым человеком начал работать в Америке, освоил алеутский язык, составил словарь, грамматику, перевёл Евангелие, другие священные книги и уже после этого как епископ начал строить и освящать храмы, устраивать воскресные Школы и т.д.

И то же самое делали его продолжатели, среди которых был святитель Тихон, будущий Патриарх Московский и Всея Руси. Не случайно на московской кафедре оказались два епископа, которые довольно долгое время трудились на Аляске. Причём православные американцы ещё в брежневские времена потребовали от нашей Церкви, чтобы мы признали святителя Иннокентия святым. Он (позднее и святитель Тихон) был канонизирован, хотя этого очень не хотелось нашим властям, и церковным в том числе: святые, говорили они, давно умерли, как это вдруг - новый святой?

Святитель Иннокентий понял, насколько бесперспективно жить по принципу «не давайте святыни псам». Надо понять, что язычники такие же люди, как мы, может, даже лучше, - и потом, перейдя на их язык, объяснить им всё, что касается Бога, объяснить не «псам» и «свиньям», а своим братьям и сестрам.

Вот о чём говорят эти слова, которые, повторяю, нам сохранило только Евангелие от Матфея. И они, такие странные и жёсткие на первый взгляд, становятся замечательными, спасительными, полными Божией любви, когда они «разбухнут» в нашем сердце.